23.02.07
0
0
7990
0
0
7990
Сборник стихов \\"Сердце волчицы\\" Поэзия: другое
Солдат
Всем тем, кто еще не ушел, и тем, кто уже никогда не вернется.
Черные буквы ложатся неровно,
Это солдат своей девушке пишет.
Вы извините, не помню дословно,
Но он этой фальши уже не услышит.
Писал про любовь, про войну – ни словечка,
Но милая видит сквозь строчки кривые,
Что он не подарит ей больше колечка,
Лишь рану от пули. И дни боевые.
Она будет верить, что все же вернется
Солдат ее, что он по-прежнему дышит.
В молитве спасти его дважды собьется,
Но он этой фальши уже не услышит…
Казнь
Кто такие они, что им надо от нас?
Почему они здесь и цепями гремят?
Под органный торжественно-траурный глас
Эти люди приводят на пытки меня.
Но за что? Что я сделала дурно, не так?
Почему мою ногу – испанский сапог?!
Может быть, за любовь? Может просто, за так?
Иль за то, что мой бог – есть языческий бог?
«Нет, - главой покачал мой суровый палач, -
Я тебе перед казнью все объясню.
Только милая грешница, громко не плачь,
Легче – тише ты встретишь погибель свою.
Есть в далеких краях милый юноша-свет,
Чистотою очей охмурял он девчат,
Но увидел тебя. Никого больше нет,
Для него в этом мире, где страсти кипят.
Красотою твоей охмурен, окружен,
Скольких бросил он ради тебя!
Только я-таки знаю, он приворожен,
О тебе лишь мечтая, тебя лишь любя.
Я повесила голову, сердце вздохнуло,
Пару раз трепыхнулось и остановилось.
С глаз рука палача аккуратно смахнула
Две слезы серебристых. И все разъяснилось.
Нет! Поверьте мне, люди, ведь я не колдунья,
Я всего лишь девчонка, искавшая счастья.
Но один он помянет меня в полнолунье,
И за мною уйдет под покровом ненастья…
Письмо.
Ветра срывали плащи,
Но мы шли вперед и вперед.
Ты меня теперь не ищи,
Меня уж никто не найдет.
Мы ушли на Северный путь,
Туда, где нет места любви.
Мне тебя уже не вернуть,
И глаза не забыть твои.
Ты где-то в тепле с другой,
Я иду с мечом умирать –
Чтобы твой сохранить покой
И твоих врагов покарать…
Все, заканчиваю письмо.
Ветер сушит слезы мои…
Помяни ты меня весной,
А потом, с той, другой, живи…
***
Бросьте в меня камень,
В дерзкую, неоправдавшую.
Бросьте меня в пламень –
Забудьте душу пропавшую.
Живите себе жизнями,
Рожайте себе сотнями,
Плачьте себе ливнями,
Забудьте меня, злобную.
Забудьте слова жесткие,
Забудьте жесты пугливые,
Забудьте глаза хлесткие,
Дела забудьте ленивые.
Знаю, буллы я худшею,
Знаю, была пропащею,
И никому не нужною,
Над пропастью бесом парящею.
Изменница
Синие глаза глядят с упреком –
Где ты, милая, любовь продавала?
Губы кривятся, будто с намеком:
Не того ты всю жизнь искала.
Сотни верст проходила в злости,
Сердце милого трепала, кусала,
Все руки свои, все кости,
Отдала кому-то, кому – не знала.
Солнце яркое – хуже смерти,
И земля груди белые будто давит.
«Не ходить, не бывать вам вместе», -
Ей другая вослед пролает.
Грешной жизни и впредь яриться,
Будто пламень любви постылой.
Только милый все меньше злится,
Ведь давно сердечко остыло.
А изменница грешной осталась,
Все летает на шабаш колдуньей.
Та, другая, собакой кусалась,
И завыла теперь в полнолунье.
Он смотрел на закат тот вешний,
Тихо плакало сердце птицей.
Об изменнице той, о грешной,
И о том, что могло не сбыться…
Принцесса боя.
Беги, трус, беги, пока еще есть силы,
Убирайся, я не стану долго ждать.
И если мои воины шанс тебе дарили –
Я не стануц рабу угождать.
Ну что стоишь – иди, иди скорее,
В жизни, где всех красок тонкий веер,
Ну беги же, можешь ты быстрее?
Не понимаешь, я же отомщу за Север.
Ушел, проговорив, что я жестока.
Что и не женщина почти, а берсеркер.
Но этому в бою не быть пороком.
И не такое наши боги стерпят…
***
Север! Вы помните, братья?
Вы помните наши семьи?
Вы помните, как мы шли,
Как мы боролись за Север?
Вернемся – он все еще прежний,
Север, он не поменялся.
Север, холодный и вешний,
Давайте вернемся, братья!
Забудьте вы христианство,
Други, ведь наш бог – Один.
Он не простит обмана,
Давайте кресты забудем.
Идете! Идете, братья!
Я рада – мы снова вместе,
Север нас ждет обратно,
И дух воспарит, как песня!
Ты первый.
Запах беды растворился вокруг,
Ты закрываешь глаза.
Ты сжимаешь кулаки, но вдруг,
По щеке сбегает слеза.
Ты должен быть сильным, должен быть тем,
Кого называют «Герой».
Ты должен доказать, доказать им всем,
Что ты первый, а не второй.
Не второй.
Ты сжал зубы, прищурил глаза,
И кинулся куда-то вперед.
И высохла чужая слеза –
Ведь тебя впереди ждет взлет.
Но снаряд разорвался в твоей голове,
Меч из света сердце пронзил.
И ты понял, что это конец борьбе –
Жестокий мир тебя победил.
Но он понял, что все-таки стал ты тем,
Кого называют «герой».
Ты умел доказать, доказать им всем,
Что ты первый, а не второй.
Не второй.
***
Расскажи, что ты видел во сне?
Горы, реки, поля, или тьму?
Может, думал всю ночь о войне?
Почему ты молчишь, не пойму?
«Я глаза твои видел во сне.
Словно звезды сияли они.
И поля не нужны были мне.
Только нежные губы твои».
Расскажи, что ты плакал во сне?
Как ребенок, оставшись один?
Может, друг твой погиб на войне?
Иль приснилось, что мрак победил?
«Мне приснилось, что молча ушла,
От меня ты куда-то в туман,
И любить в себе сил не нашла,
Осознав, что любовь – лишь обман».
Расскажи, что ты думал с утра?
Может, жизнь показалась игрой?
Или стала совсем не мила?
Почему ты молчишь, мой герой?
Не скажу, что я думал, тебе,
Королева обманчивых снов,
Потому что не веришь ты мне,
И не слушаешь искренних слов.
***
Почему–то жизнь такая длинная,
Только дни друг на друга похожие…
Грустно… И спасает многих лавка винная,
И бегут куда-то потерявшиеся прохожие.
Я иду спокойно между этим вертепом,
Позабыв про все, и цели растеряв свои,
Пусть и крутятся себе людишки на вертеле,
Суетятся, словно деловитые воробьи.
Ах вы глупые, жалкие, маленькие.
Только смех могут вызвать ваши душечки.
Вы надеетесь все на цветочки аленькие,
Душа головами немытыми пышны подушечки.
Почему же жизнь такая длинная?
И пустые дни друг на друга похожие,
Почему спасает многих лавка винная,
И куда бегут потерявшиеся прохожие?
***
Его тень легка, как случайный ветер,
Он не верит больше ни себе, никому,
Может быть, найдет утешение в смерти,
Только смысла нет умирать самому.
Может быть, найдет его шальная пуля,
Может быть, случайно порежет нож.
Его жизнь как пепел – его обманули,
Он теперь и сам на себя непохож.
И цинизм его неприятно резок,
И слова его точно в цели бьют.
Ловко держит он концы тонких лесок
И с его руки люди пьют и поют.
Он забыл уже, что такое жалость,
Он забыл давно, что такое боль.
В сердце жжет его лишь смурная усталость,
И боязнь того, что он – просто ноль.
Да, я знаю его, и, представьте, лично,
И когда я с ним – ему лжи не пою.
Да, я знаю его, и знаю отлично,
И за все, что есть в нем, его я люблю.
***
Я никогда не стану спорить с небом,
Лишь потому, что небо – это сила.
Иль потому, что жизни смысл неведом –
Я о своем рожденье не просила.
Но небо так решило, значит нужно,
Мне жить как все, или как сама хочу я,
Иль улыбаться зеркалу натужно,
Дыхание свободы вдруг почуяв.
А может быть, бессонница – лишь шутка,
Любовь похожа лишь на мутный бред,
И кажется, что жизнь – одна минутка,
А годы – лишь для мертвецов ответ.
Усталость – отговорка для поэтов,
А споры с небом – лишь пустая блажь.
Рассказ мой завершится здесь, на этом.
Надену плащ…И превращусь в мираж.
***
Снов немых череда,
Пальцев изнеженных боль,
День этот был – среда,
И им нужен был пароль.
Вскрики в подъезде, во тьме,
Плач и картавый мой смех,
Сердце застыло во мне –
Убийство уже не грех.
Солнце слепило глаза,
В кармане теплился нож,
На веке повисла слеза,
Чего с убийцы возьмешь!
…Она предала меня.
И этого я не простил.
Но даже убил – любя.
По чести – себя убил…
***
Он был таким крохой, и он хотел спать,
И плакал заливисто, отчаянно - звонко.
И тихо поющая песенку мать,
Не знала, что сын ее станет подонком.
Он быстро подрос. Убивал воробьев,
Хамил, а однажды попробовал водку,
В семнадцать, в компании пьяных воров
Кого-то душил проржавевшей проводкой.
Перо выбирать не умеет, и вот –
Он тихо стонал под каким-то забором.
И был ожидаем такой поворот –
Туда и дорога убийце и вору.
Не вспомнил никто уж, как он хотел спать,
Как плакал мальчонка отчаянно-звонко
Давно похоронена добрая мать,
И так не узнав, что сынок стал подонком….
***
Бесконечность пространств и времен,
Потеряли значение сны.
Мы уже не помним имен,
Ничего уж не помним мы.
Мы выходим только зимой,
Никого не любившие волки,
Нам любовь оказалась войной,
Истязающей сердце иголкой.
Но нас двое осталось с тобой,
Значит, мы не должны забывать,
Что любовь нам казалась войной –
Мы должны уметь воевать.
Я смогу полюбить тебя.
Здесь вопрос состоит в другом:
А полюбишь ли ты меня,
Не идя сквозь судьбу напролом?
Смысла нет заставлять мечтать,
Потому лишь, что грезы – смех.
Лютый волк не умеет летать.
У волков есть свой смертный грех.
Паяц
Ах, как смешно бывает жить,
Уметь любить, страдать, бояться,
И в пыльном воздухе ловить
Улыбки и слова паяца.
О мой паяц, смешнее всех
Кривляешься, рыдаешь, скачешь,
У всех ты вызываешь смех,
Но ничего для них не значишь.
Я – не такая как они,
Мне не смешны твои кривлянья,
И я, взглянув в глаза твои,
Увижу горечь пониманья.
Что злые люди, злобный смех,
Взрезают бритвой твою душу.
Что ненавидишь этих всех,
Не можешь хохот дикий слушать.
Смеются все, я не смеюсь,
Мой смех походит на измену,
Лишь отраженью улыбнусь,
Вздохну… И выйду на арену.
***
Умение любить – удел сильных,
Умение ждать – удел храбрых,
А поиски правды в глазах милых
Не могут быть сами кристальной правдой.
Любить, быть любимым – не так просто.
Быть верным всегда – совсем трудно,
И понимать, как это серьезно,
Когда в года переходят секунды.
Уметь расставаться – удел несчастных,
Дрожь рук подавлять усилием воли,
Уметь уходить и уметь возвращаться –
Что может быть сложнее подобной юдоли?
Умела я и ждать и прощаться,
Да все потеряла в глазах его теплых:
Теперь я зову его просто Счастьем.
Но Счастье звучит даже слишком блекло…
***
Перевод стихотворения Charles Hanson Towne
За углом у меня был друг,
В этом городе-без-конца.
А недавно я понял вдруг,
Что не помню его лица.
Но он точно знает, что я
Как и раньше им дорожу.
И, конечно, в курсе: себя
В рамках имиджа я держу.
«Завтра Джима я навещу!»
Отражение хмыкнет в ответ…
«На неделе момент поищу…
Просто времени вовсе нет!»
…Умер Джим на рассвете вчера.
Время, все же, дошло до конца.
А сегодня я понял с утра –
Я не помню его лица…
Коль ты любишь кого – скажи,
И тебе отплатят с лихвой.
Ничего в себе не держи.
Если что наболело – открой.
Кем ты был, кем ты стал? Помни, брат,
Тебе друг и мать помогли.
Подарить им минуту ты рад?
Так не жадничай! Подари!
***
Ты хочешь увидеть снежного волка
Зимой, под своим окном?
Услышать пронзительный вой, и недолго –
Кричащих черных ворон?
Ты встретиться хочешь с сияющим взглядом,
Болью взрывающим мозг?
Тягучие слезы опаснейшим ядом
Тебя приведут на погост.
Не надо бояться клыков белоснежных,
Сегодня они – не беда.
Но бойся любви, волчьей ласки предвечной,
Она лишь одна – навсегда.
Твой друг и предатель, твой враг – и любимый,
Он снова вернется зимой.
Везде проклинаем и всеми гонимый,
Он все же будет с тобой.
Ты станешь такой же – изгоем. И болью
Другие станут тебе,
Идешь ты нелегкой и долгой юдолью,
Идешь навстречу судьбе.
***
Ворох мыслей моих потертых,
Сердце рвется из тела прочь.
Тело пусто, как Город Мертвых.
Мне – не крикнуть, тебе – не помочь.
Ночь не знает, как больно мыслить,
Ты не знаешь, как душно жить,
И короткие злобные письма
Ночами, как пес, сторожить.
Надоели мне письма чужие!
Я уйду. Я, наверно, уйду.
Те, что голову мне вскружили,
Притянули магнитом беду.
На луну не смотрю подолгу,
Мне соперницей стала луна.
Ведь волчицы милее волку,
Светлым ликом манит она.
Отпущу я тебя, волк милый,
Не с тобой мне дни коротать.
Мне - луна своим светом постыла,
У тебя же свободы не взять…
***
Серые хмурые волки
Стали последней любовью.
Снежинки, будто иголки,
Смешались с горячей кровью.
Алая кровь из раны,
И волки сегодня – люди.
Но людям и крови мало,
А значит, пощады не будет.
Волчат не взяли в охоту,
Дети убить не смогут.
Но волчью лихую породу
Узнать наши когти помогут.
Волчьей седой любовью
Люблю тебя, друг неверный.
И алой горячей кровью
Смою измены скверну.
***
Что ты можешь любить? Неужели, луну?
Неужели те звезды, что падают в снег?
А когда ты уходишь опять на войну
Не они тебя ждут. Тебя ждет человек.
Ночью слезы бегут по щекам на постель,
Днем – тоска изгрызает, как нетопырь вновь.
Ветер. Хлопнет опять незакрытая дверь,
В лунном свете привидится Ей твоя кровь.
Снова утро придет, к ней заглянет в окно,
Только солнца ее уж не радует свет…
На мгновение в комнате стало темно…
«- Мимо кто-то прошел!
- Нет. Конечно же, нет»
Приоткроется дверь, ты шагнешь на порог.
На себя непохожий, измучен и сед,
Для нее ты, как прежде, возлюбленный бог.
Ты ей дорог и так, и без всяких побед.
Знаешь, много причин не смотреть на луну.
Ведь она холодна и не может любить,
А когда вновь придется уйти на войну
Будет ждать тебя та, для кого нужно жить.
***
Любовь слаба, как стебелек,
Омелы тонкой и нагой.
Но помни, Бальдра в гроб упек
Омелой брат его слепой.
Рыдает Фригг – ушла весна
С сыночком вместе к Хель бездушной.
Рыдает Фригг – она сама
Виновна – слишком простодушна.
Не доверяй любви, юнец,
Она слаба, наступит время,
Омела принесет конец
Свободе, будет тебе бремя.
Не скроешь от нее, хмельной,
Души таинственные дверцы.
И Хед, твой брат, хоть и слепой,
Не промахнется мимо сердца!
***
Стынет чай в кружке из фаянса.
Сигарета тлеет в черной пепельнице.
Я ушла из нашего альянса,
Я опять одна на жизни лестнице.
Снова я простая одинокая,
Женщина, очередным покинута.
Для кого-то стала я далекая,
И дорога стала слишком длинная.
Вновь прошла любовь и не последнего
Проводила до двери, и даже дальше я.
Снова жизнь моя всего лишь средняя,
Переполнена какой-то грязной фальшью.
Не придешь уже. А чай остыл давно,
Догорела сигарета в черной пепельнице.
Знаешь, мне теперь уж все равно,
Что не ты уж ждешь меня на лестнице.
***
Что-то давно я не плакала,
Сердце ничем не рвала.
И дневниковых каракулей
Вдруг разобрать не смогла…
Что-то стало мне холодно,
Теперь уже до весны…
И поезда первого проводы
Теперь уже только сны.
Тело – как тесная раковина,
Душу – богам отдала.
Что – то давно я не плакала,
Сердце ничем не рвала!
***
Мили, пути, километры,
Сердца оторванный клок.
На глобусе все – сантиметры,
На глобусе путь – с ноготок.
Впервые я все понимаю,
Насколько мы далеки.
Подушку во сне обнимаю,
Проснувшись, сожму кулаки.
Я губы твои не ценила,
Я сердцуе другим отдала.
Теперь поняла, что любила,
Впервые любовь поняла.
Мили, пути, расстоянья,
Я с миром поссорилась вновь,
Какие приносит страданья
Жестокая наша любовь.
Письмом я к тебе отправляюсь,
Надеясь еще на ответе.
От звука звонка просыпаюсь,
И жду, что услышу «привет».
Впервые я боль понимаю,
Разглядывая звезды вдали.
Жестокой любовь называю,
А жизнь – лишь картиной Дали.
***
Я, может быть, вернусь, а может быть, и нет,
И глупая судьба здесь будет ни при чем.
Однажды я проснусь, наступит новый век,
И, значит, я уйду, с удачей за плечом.
Ты, может, будешь ждать, кидая звезды в снег,
Окурками они не обернутся вновь.
Ты будешь длать, что вдруг вернется человек,
Поверивший с тобой в распутницу-любовь.
Мы встретимся с тобой за гранью всех времен,
И будем провожать последний этот век.
И пусть не вспомним мы ни званий, ни имен,
И Бог для нас теперь – всего лишь человек.
***
The princess of Twilight
She was born in the dark
She was crossed by the light
She became like a shade.
She is star, she is spark,
But she isn’t so bright
As a sunset of which she is made.
Maybe she is a dream
Maybe only a vision
She appears in front of the night.
She will utter a scream –
Only better decision
When the day will substute her Twilight.
I don’t know where she lives
I haven’t known her before
I don’t know what her language means.
But sometimes she believes
That I’m like her
And I know that we are like twins,
***
Когда-то не умела я прощать,
Я в справедливость верила святую.
Я не умела лгать и обобщать
И в справедливость верила слепую.
Теперь как все, я окунаюсь в сказки,
О, лгать как я! Никто так не умеет!
Я примеряю лики лжи и маски,
И справедливость сигаретой в пальцах тлеет…
***
Шаг
Вздох
Всхлип
Холод ручки дверной.
Сказали,
Что он
Погиб.
Но я знаю, что он с другой.
Крик
Боль
Ночь.
Мне отбить его не суметь.
Прочь.
Прочь!
Прочь!!!
Разлучница вечная –
Смерть.
***
Мой Гений в свете лампы так мучительно-красив,
И я пишу стихи рукою непослушной.
Но хочется мне сжечь проклятых слов массив,
Как будто бы в гробу, мне в рамках рифмы – душно.
Нет, нет, я не поэт, ошибка! Этот Гений –
Всего лишь тень моих несбывшихся надежд
В семнадцать лет они не сродни вдохновенью,
И все стихи – добыча для критиков – невежд.
Зачем тогда пишу рукою я дрожащей,
Стихи, что не поймут ни мудрый, ни глупец,
Хочу казаться всем принцессой настоящей,
Поверившей вот так в бездарный свой конец.
Не верит мне никто, да я и не надеюсь,
Что есть среди живых тот славный воин-ночь,
Оставив вам стихи я просто так осмелюсь
Смеяться вам в лицо и уноситься прочь!
***
Mea culpa
Может, и не было ничьей вины
В том, что увидеться не суждено,
В том, что романа дни сочтены,
В том, что остыли друг к другу давно?
Может, и боль не была со мной
Сутками душу мне не рвала,
После того, как расстались с тобой,
После, когда я любовь прогнала.
Может, никто никого не любил?
Никто в этом точно не виноват.
Может, измены мои ты простил?
Но все же, дороги нету назад.
Считай, что возможно, была я слепа,
Но я все равно к тебе не вернусь.
Скажу я: «Мой милый, mea culpa
Во всем». И легонько тебе улыбнусь.
Всем тем, кто еще не ушел, и тем, кто уже никогда не вернется.
Черные буквы ложатся неровно,
Это солдат своей девушке пишет.
Вы извините, не помню дословно,
Но он этой фальши уже не услышит.
Писал про любовь, про войну – ни словечка,
Но милая видит сквозь строчки кривые,
Что он не подарит ей больше колечка,
Лишь рану от пули. И дни боевые.
Она будет верить, что все же вернется
Солдат ее, что он по-прежнему дышит.
В молитве спасти его дважды собьется,
Но он этой фальши уже не услышит…
Казнь
Кто такие они, что им надо от нас?
Почему они здесь и цепями гремят?
Под органный торжественно-траурный глас
Эти люди приводят на пытки меня.
Но за что? Что я сделала дурно, не так?
Почему мою ногу – испанский сапог?!
Может быть, за любовь? Может просто, за так?
Иль за то, что мой бог – есть языческий бог?
«Нет, - главой покачал мой суровый палач, -
Я тебе перед казнью все объясню.
Только милая грешница, громко не плачь,
Легче – тише ты встретишь погибель свою.
Есть в далеких краях милый юноша-свет,
Чистотою очей охмурял он девчат,
Но увидел тебя. Никого больше нет,
Для него в этом мире, где страсти кипят.
Красотою твоей охмурен, окружен,
Скольких бросил он ради тебя!
Только я-таки знаю, он приворожен,
О тебе лишь мечтая, тебя лишь любя.
Я повесила голову, сердце вздохнуло,
Пару раз трепыхнулось и остановилось.
С глаз рука палача аккуратно смахнула
Две слезы серебристых. И все разъяснилось.
Нет! Поверьте мне, люди, ведь я не колдунья,
Я всего лишь девчонка, искавшая счастья.
Но один он помянет меня в полнолунье,
И за мною уйдет под покровом ненастья…
Письмо.
Ветра срывали плащи,
Но мы шли вперед и вперед.
Ты меня теперь не ищи,
Меня уж никто не найдет.
Мы ушли на Северный путь,
Туда, где нет места любви.
Мне тебя уже не вернуть,
И глаза не забыть твои.
Ты где-то в тепле с другой,
Я иду с мечом умирать –
Чтобы твой сохранить покой
И твоих врагов покарать…
Все, заканчиваю письмо.
Ветер сушит слезы мои…
Помяни ты меня весной,
А потом, с той, другой, живи…
***
Бросьте в меня камень,
В дерзкую, неоправдавшую.
Бросьте меня в пламень –
Забудьте душу пропавшую.
Живите себе жизнями,
Рожайте себе сотнями,
Плачьте себе ливнями,
Забудьте меня, злобную.
Забудьте слова жесткие,
Забудьте жесты пугливые,
Забудьте глаза хлесткие,
Дела забудьте ленивые.
Знаю, буллы я худшею,
Знаю, была пропащею,
И никому не нужною,
Над пропастью бесом парящею.
Изменница
Синие глаза глядят с упреком –
Где ты, милая, любовь продавала?
Губы кривятся, будто с намеком:
Не того ты всю жизнь искала.
Сотни верст проходила в злости,
Сердце милого трепала, кусала,
Все руки свои, все кости,
Отдала кому-то, кому – не знала.
Солнце яркое – хуже смерти,
И земля груди белые будто давит.
«Не ходить, не бывать вам вместе», -
Ей другая вослед пролает.
Грешной жизни и впредь яриться,
Будто пламень любви постылой.
Только милый все меньше злится,
Ведь давно сердечко остыло.
А изменница грешной осталась,
Все летает на шабаш колдуньей.
Та, другая, собакой кусалась,
И завыла теперь в полнолунье.
Он смотрел на закат тот вешний,
Тихо плакало сердце птицей.
Об изменнице той, о грешной,
И о том, что могло не сбыться…
Принцесса боя.
Беги, трус, беги, пока еще есть силы,
Убирайся, я не стану долго ждать.
И если мои воины шанс тебе дарили –
Я не стануц рабу угождать.
Ну что стоишь – иди, иди скорее,
В жизни, где всех красок тонкий веер,
Ну беги же, можешь ты быстрее?
Не понимаешь, я же отомщу за Север.
Ушел, проговорив, что я жестока.
Что и не женщина почти, а берсеркер.
Но этому в бою не быть пороком.
И не такое наши боги стерпят…
***
Север! Вы помните, братья?
Вы помните наши семьи?
Вы помните, как мы шли,
Как мы боролись за Север?
Вернемся – он все еще прежний,
Север, он не поменялся.
Север, холодный и вешний,
Давайте вернемся, братья!
Забудьте вы христианство,
Други, ведь наш бог – Один.
Он не простит обмана,
Давайте кресты забудем.
Идете! Идете, братья!
Я рада – мы снова вместе,
Север нас ждет обратно,
И дух воспарит, как песня!
Ты первый.
Запах беды растворился вокруг,
Ты закрываешь глаза.
Ты сжимаешь кулаки, но вдруг,
По щеке сбегает слеза.
Ты должен быть сильным, должен быть тем,
Кого называют «Герой».
Ты должен доказать, доказать им всем,
Что ты первый, а не второй.
Не второй.
Ты сжал зубы, прищурил глаза,
И кинулся куда-то вперед.
И высохла чужая слеза –
Ведь тебя впереди ждет взлет.
Но снаряд разорвался в твоей голове,
Меч из света сердце пронзил.
И ты понял, что это конец борьбе –
Жестокий мир тебя победил.
Но он понял, что все-таки стал ты тем,
Кого называют «герой».
Ты умел доказать, доказать им всем,
Что ты первый, а не второй.
Не второй.
***
Расскажи, что ты видел во сне?
Горы, реки, поля, или тьму?
Может, думал всю ночь о войне?
Почему ты молчишь, не пойму?
«Я глаза твои видел во сне.
Словно звезды сияли они.
И поля не нужны были мне.
Только нежные губы твои».
Расскажи, что ты плакал во сне?
Как ребенок, оставшись один?
Может, друг твой погиб на войне?
Иль приснилось, что мрак победил?
«Мне приснилось, что молча ушла,
От меня ты куда-то в туман,
И любить в себе сил не нашла,
Осознав, что любовь – лишь обман».
Расскажи, что ты думал с утра?
Может, жизнь показалась игрой?
Или стала совсем не мила?
Почему ты молчишь, мой герой?
Не скажу, что я думал, тебе,
Королева обманчивых снов,
Потому что не веришь ты мне,
И не слушаешь искренних слов.
***
Почему–то жизнь такая длинная,
Только дни друг на друга похожие…
Грустно… И спасает многих лавка винная,
И бегут куда-то потерявшиеся прохожие.
Я иду спокойно между этим вертепом,
Позабыв про все, и цели растеряв свои,
Пусть и крутятся себе людишки на вертеле,
Суетятся, словно деловитые воробьи.
Ах вы глупые, жалкие, маленькие.
Только смех могут вызвать ваши душечки.
Вы надеетесь все на цветочки аленькие,
Душа головами немытыми пышны подушечки.
Почему же жизнь такая длинная?
И пустые дни друг на друга похожие,
Почему спасает многих лавка винная,
И куда бегут потерявшиеся прохожие?
***
Его тень легка, как случайный ветер,
Он не верит больше ни себе, никому,
Может быть, найдет утешение в смерти,
Только смысла нет умирать самому.
Может быть, найдет его шальная пуля,
Может быть, случайно порежет нож.
Его жизнь как пепел – его обманули,
Он теперь и сам на себя непохож.
И цинизм его неприятно резок,
И слова его точно в цели бьют.
Ловко держит он концы тонких лесок
И с его руки люди пьют и поют.
Он забыл уже, что такое жалость,
Он забыл давно, что такое боль.
В сердце жжет его лишь смурная усталость,
И боязнь того, что он – просто ноль.
Да, я знаю его, и, представьте, лично,
И когда я с ним – ему лжи не пою.
Да, я знаю его, и знаю отлично,
И за все, что есть в нем, его я люблю.
***
Я никогда не стану спорить с небом,
Лишь потому, что небо – это сила.
Иль потому, что жизни смысл неведом –
Я о своем рожденье не просила.
Но небо так решило, значит нужно,
Мне жить как все, или как сама хочу я,
Иль улыбаться зеркалу натужно,
Дыхание свободы вдруг почуяв.
А может быть, бессонница – лишь шутка,
Любовь похожа лишь на мутный бред,
И кажется, что жизнь – одна минутка,
А годы – лишь для мертвецов ответ.
Усталость – отговорка для поэтов,
А споры с небом – лишь пустая блажь.
Рассказ мой завершится здесь, на этом.
Надену плащ…И превращусь в мираж.
***
Снов немых череда,
Пальцев изнеженных боль,
День этот был – среда,
И им нужен был пароль.
Вскрики в подъезде, во тьме,
Плач и картавый мой смех,
Сердце застыло во мне –
Убийство уже не грех.
Солнце слепило глаза,
В кармане теплился нож,
На веке повисла слеза,
Чего с убийцы возьмешь!
…Она предала меня.
И этого я не простил.
Но даже убил – любя.
По чести – себя убил…
***
Он был таким крохой, и он хотел спать,
И плакал заливисто, отчаянно - звонко.
И тихо поющая песенку мать,
Не знала, что сын ее станет подонком.
Он быстро подрос. Убивал воробьев,
Хамил, а однажды попробовал водку,
В семнадцать, в компании пьяных воров
Кого-то душил проржавевшей проводкой.
Перо выбирать не умеет, и вот –
Он тихо стонал под каким-то забором.
И был ожидаем такой поворот –
Туда и дорога убийце и вору.
Не вспомнил никто уж, как он хотел спать,
Как плакал мальчонка отчаянно-звонко
Давно похоронена добрая мать,
И так не узнав, что сынок стал подонком….
***
Бесконечность пространств и времен,
Потеряли значение сны.
Мы уже не помним имен,
Ничего уж не помним мы.
Мы выходим только зимой,
Никого не любившие волки,
Нам любовь оказалась войной,
Истязающей сердце иголкой.
Но нас двое осталось с тобой,
Значит, мы не должны забывать,
Что любовь нам казалась войной –
Мы должны уметь воевать.
Я смогу полюбить тебя.
Здесь вопрос состоит в другом:
А полюбишь ли ты меня,
Не идя сквозь судьбу напролом?
Смысла нет заставлять мечтать,
Потому лишь, что грезы – смех.
Лютый волк не умеет летать.
У волков есть свой смертный грех.
Паяц
Ах, как смешно бывает жить,
Уметь любить, страдать, бояться,
И в пыльном воздухе ловить
Улыбки и слова паяца.
О мой паяц, смешнее всех
Кривляешься, рыдаешь, скачешь,
У всех ты вызываешь смех,
Но ничего для них не значишь.
Я – не такая как они,
Мне не смешны твои кривлянья,
И я, взглянув в глаза твои,
Увижу горечь пониманья.
Что злые люди, злобный смех,
Взрезают бритвой твою душу.
Что ненавидишь этих всех,
Не можешь хохот дикий слушать.
Смеются все, я не смеюсь,
Мой смех походит на измену,
Лишь отраженью улыбнусь,
Вздохну… И выйду на арену.
***
Умение любить – удел сильных,
Умение ждать – удел храбрых,
А поиски правды в глазах милых
Не могут быть сами кристальной правдой.
Любить, быть любимым – не так просто.
Быть верным всегда – совсем трудно,
И понимать, как это серьезно,
Когда в года переходят секунды.
Уметь расставаться – удел несчастных,
Дрожь рук подавлять усилием воли,
Уметь уходить и уметь возвращаться –
Что может быть сложнее подобной юдоли?
Умела я и ждать и прощаться,
Да все потеряла в глазах его теплых:
Теперь я зову его просто Счастьем.
Но Счастье звучит даже слишком блекло…
***
Перевод стихотворения Charles Hanson Towne
За углом у меня был друг,
В этом городе-без-конца.
А недавно я понял вдруг,
Что не помню его лица.
Но он точно знает, что я
Как и раньше им дорожу.
И, конечно, в курсе: себя
В рамках имиджа я держу.
«Завтра Джима я навещу!»
Отражение хмыкнет в ответ…
«На неделе момент поищу…
Просто времени вовсе нет!»
…Умер Джим на рассвете вчера.
Время, все же, дошло до конца.
А сегодня я понял с утра –
Я не помню его лица…
Коль ты любишь кого – скажи,
И тебе отплатят с лихвой.
Ничего в себе не держи.
Если что наболело – открой.
Кем ты был, кем ты стал? Помни, брат,
Тебе друг и мать помогли.
Подарить им минуту ты рад?
Так не жадничай! Подари!
***
Ты хочешь увидеть снежного волка
Зимой, под своим окном?
Услышать пронзительный вой, и недолго –
Кричащих черных ворон?
Ты встретиться хочешь с сияющим взглядом,
Болью взрывающим мозг?
Тягучие слезы опаснейшим ядом
Тебя приведут на погост.
Не надо бояться клыков белоснежных,
Сегодня они – не беда.
Но бойся любви, волчьей ласки предвечной,
Она лишь одна – навсегда.
Твой друг и предатель, твой враг – и любимый,
Он снова вернется зимой.
Везде проклинаем и всеми гонимый,
Он все же будет с тобой.
Ты станешь такой же – изгоем. И болью
Другие станут тебе,
Идешь ты нелегкой и долгой юдолью,
Идешь навстречу судьбе.
***
Ворох мыслей моих потертых,
Сердце рвется из тела прочь.
Тело пусто, как Город Мертвых.
Мне – не крикнуть, тебе – не помочь.
Ночь не знает, как больно мыслить,
Ты не знаешь, как душно жить,
И короткие злобные письма
Ночами, как пес, сторожить.
Надоели мне письма чужие!
Я уйду. Я, наверно, уйду.
Те, что голову мне вскружили,
Притянули магнитом беду.
На луну не смотрю подолгу,
Мне соперницей стала луна.
Ведь волчицы милее волку,
Светлым ликом манит она.
Отпущу я тебя, волк милый,
Не с тобой мне дни коротать.
Мне - луна своим светом постыла,
У тебя же свободы не взять…
***
Серые хмурые волки
Стали последней любовью.
Снежинки, будто иголки,
Смешались с горячей кровью.
Алая кровь из раны,
И волки сегодня – люди.
Но людям и крови мало,
А значит, пощады не будет.
Волчат не взяли в охоту,
Дети убить не смогут.
Но волчью лихую породу
Узнать наши когти помогут.
Волчьей седой любовью
Люблю тебя, друг неверный.
И алой горячей кровью
Смою измены скверну.
***
Что ты можешь любить? Неужели, луну?
Неужели те звезды, что падают в снег?
А когда ты уходишь опять на войну
Не они тебя ждут. Тебя ждет человек.
Ночью слезы бегут по щекам на постель,
Днем – тоска изгрызает, как нетопырь вновь.
Ветер. Хлопнет опять незакрытая дверь,
В лунном свете привидится Ей твоя кровь.
Снова утро придет, к ней заглянет в окно,
Только солнца ее уж не радует свет…
На мгновение в комнате стало темно…
«- Мимо кто-то прошел!
- Нет. Конечно же, нет»
Приоткроется дверь, ты шагнешь на порог.
На себя непохожий, измучен и сед,
Для нее ты, как прежде, возлюбленный бог.
Ты ей дорог и так, и без всяких побед.
Знаешь, много причин не смотреть на луну.
Ведь она холодна и не может любить,
А когда вновь придется уйти на войну
Будет ждать тебя та, для кого нужно жить.
***
Любовь слаба, как стебелек,
Омелы тонкой и нагой.
Но помни, Бальдра в гроб упек
Омелой брат его слепой.
Рыдает Фригг – ушла весна
С сыночком вместе к Хель бездушной.
Рыдает Фригг – она сама
Виновна – слишком простодушна.
Не доверяй любви, юнец,
Она слаба, наступит время,
Омела принесет конец
Свободе, будет тебе бремя.
Не скроешь от нее, хмельной,
Души таинственные дверцы.
И Хед, твой брат, хоть и слепой,
Не промахнется мимо сердца!
***
Стынет чай в кружке из фаянса.
Сигарета тлеет в черной пепельнице.
Я ушла из нашего альянса,
Я опять одна на жизни лестнице.
Снова я простая одинокая,
Женщина, очередным покинута.
Для кого-то стала я далекая,
И дорога стала слишком длинная.
Вновь прошла любовь и не последнего
Проводила до двери, и даже дальше я.
Снова жизнь моя всего лишь средняя,
Переполнена какой-то грязной фальшью.
Не придешь уже. А чай остыл давно,
Догорела сигарета в черной пепельнице.
Знаешь, мне теперь уж все равно,
Что не ты уж ждешь меня на лестнице.
***
Что-то давно я не плакала,
Сердце ничем не рвала.
И дневниковых каракулей
Вдруг разобрать не смогла…
Что-то стало мне холодно,
Теперь уже до весны…
И поезда первого проводы
Теперь уже только сны.
Тело – как тесная раковина,
Душу – богам отдала.
Что – то давно я не плакала,
Сердце ничем не рвала!
***
Мили, пути, километры,
Сердца оторванный клок.
На глобусе все – сантиметры,
На глобусе путь – с ноготок.
Впервые я все понимаю,
Насколько мы далеки.
Подушку во сне обнимаю,
Проснувшись, сожму кулаки.
Я губы твои не ценила,
Я сердцуе другим отдала.
Теперь поняла, что любила,
Впервые любовь поняла.
Мили, пути, расстоянья,
Я с миром поссорилась вновь,
Какие приносит страданья
Жестокая наша любовь.
Письмом я к тебе отправляюсь,
Надеясь еще на ответе.
От звука звонка просыпаюсь,
И жду, что услышу «привет».
Впервые я боль понимаю,
Разглядывая звезды вдали.
Жестокой любовь называю,
А жизнь – лишь картиной Дали.
***
Я, может быть, вернусь, а может быть, и нет,
И глупая судьба здесь будет ни при чем.
Однажды я проснусь, наступит новый век,
И, значит, я уйду, с удачей за плечом.
Ты, может, будешь ждать, кидая звезды в снег,
Окурками они не обернутся вновь.
Ты будешь длать, что вдруг вернется человек,
Поверивший с тобой в распутницу-любовь.
Мы встретимся с тобой за гранью всех времен,
И будем провожать последний этот век.
И пусть не вспомним мы ни званий, ни имен,
И Бог для нас теперь – всего лишь человек.
***
The princess of Twilight
She was born in the dark
She was crossed by the light
She became like a shade.
She is star, she is spark,
But she isn’t so bright
As a sunset of which she is made.
Maybe she is a dream
Maybe only a vision
She appears in front of the night.
She will utter a scream –
Only better decision
When the day will substute her Twilight.
I don’t know where she lives
I haven’t known her before
I don’t know what her language means.
But sometimes she believes
That I’m like her
And I know that we are like twins,
***
Когда-то не умела я прощать,
Я в справедливость верила святую.
Я не умела лгать и обобщать
И в справедливость верила слепую.
Теперь как все, я окунаюсь в сказки,
О, лгать как я! Никто так не умеет!
Я примеряю лики лжи и маски,
И справедливость сигаретой в пальцах тлеет…
***
Шаг
Вздох
Всхлип
Холод ручки дверной.
Сказали,
Что он
Погиб.
Но я знаю, что он с другой.
Крик
Боль
Ночь.
Мне отбить его не суметь.
Прочь.
Прочь!
Прочь!!!
Разлучница вечная –
Смерть.
***
Мой Гений в свете лампы так мучительно-красив,
И я пишу стихи рукою непослушной.
Но хочется мне сжечь проклятых слов массив,
Как будто бы в гробу, мне в рамках рифмы – душно.
Нет, нет, я не поэт, ошибка! Этот Гений –
Всего лишь тень моих несбывшихся надежд
В семнадцать лет они не сродни вдохновенью,
И все стихи – добыча для критиков – невежд.
Зачем тогда пишу рукою я дрожащей,
Стихи, что не поймут ни мудрый, ни глупец,
Хочу казаться всем принцессой настоящей,
Поверившей вот так в бездарный свой конец.
Не верит мне никто, да я и не надеюсь,
Что есть среди живых тот славный воин-ночь,
Оставив вам стихи я просто так осмелюсь
Смеяться вам в лицо и уноситься прочь!
***
Mea culpa
Может, и не было ничьей вины
В том, что увидеться не суждено,
В том, что романа дни сочтены,
В том, что остыли друг к другу давно?
Может, и боль не была со мной
Сутками душу мне не рвала,
После того, как расстались с тобой,
После, когда я любовь прогнала.
Может, никто никого не любил?
Никто в этом точно не виноват.
Может, измены мои ты простил?
Но все же, дороги нету назад.
Считай, что возможно, была я слепа,
Но я все равно к тебе не вернусь.
Скажу я: «Мой милый, mea culpa
Во всем». И легонько тебе улыбнусь.
В стиле Маяковского, но Маяковский раскрывает, развивает и разоблачает.