Нет тела - нет дела Проза: Повести: Юмористические

Мой дядька родной, который сейчас является главным судмедэкспертом области и вообще заслуженным товарищем, в юности своей проходил практику в одной районной станции скорой помощи. Данное обстоятельство, с одной стороны заставило его расстаться с иллюзиями о клятве Гиппократа и прочей ересью про врачебный долг, но, зато, с другой стороны здорово пополнило его профессиональный, а главное, жизненный опыт, различными, комичными историями, участником которых он в то время являлся. Так вот, однажды в одно обычное воскресное дежурство, куда всегда попадали практиканты и новички, на станции скорой помощи раздался звонок. Вызов: очень пожилая женщина, симптомы сердечного приступа, адрес такой-то. «А! Это Марта Каземировна опять умирать намазалась» – сказал пожилой фельдшер, который на дежурстве оказался из-за недельного загула, и, будучи прикрыт своими коллегами, теперь отрабатывал за них эту нелегкую повинность. «Она чуть ли не каждую неделю нас в саване встречает. – Пояснил он – Только мы кардиограмму снимем, как тут же происходит чудесное исцеление». Стали, не спеша собираться на выезд. Фельдшер, для «поделиться опытом», так сказать, взял с собой моего дядьку (назовем его Молодой.). А похмелье у всех, надо сказать, в воскресное утро очень даже не детское. Благо вчера еще у заведующего дочка родилась, да еще и день работника народного хозяйства туда же. Так что состояние у наших «спасателей Малибу», мягко говоря, невеселое. Подъехали к дому, заходят, их встречает «дочка» лет 60-ти, вся заплаканная: «Мама, кажись, того… – скончалась. Я к ней подойти боюсь, но она вроде не дышит уже». И в слезы. «Да, ладно вам убиваться то раньше времени – успокоил фельдшер – Не в первой мы вашу маман возвращаем к жизни, так сказать. Сейчас мы ее холодненьким фондоскопом послушаем – она сразу и воскреснет. Давай, молодой, наложи-ка свою животворящую руку». Молодой пошел в комнату к бабуле и возвращается через минуту с каменным лицом. Говорит, что вроде как холодная! уже старушка. Дочка зарыдала, а фельдшер вздохнул: «Отмучилась, значит, родимая. Шутка ли, до 89 лет дожить. Узнавать уж перестала всех. Видать время ее пришло». Пошел, на всякий случай проверить – и точно, мертвее не бывает. Ну стали тут смерть констатировать, вызвали участкового, то да се. Участковый пришел, все записал да и был таков. А наши похмельные братья, отодрав рыдающую дочь, накрыли бабулю простыночкой, да понесли в машину, везти на освидетельствование. Кряхтели на узкой лестнице, но кое-как вынесли на улицу. Смотрят водила чего-то с колесом возится. А газик медицинский, надо сказать, транспорт был очень неудобный. Т.е. кабина водителя и фургон закрытый и в него только с улицы попасть можно было. Ну, фельдшер, у которого уже от такой тяжести руки отвисли, кричит: «Петрович, открывай свою богадельню, девчонка то у нас не грудная, пудов на 6 потянет – тяжко держать» А водила, с присущим ему рабоче-крестьянским красноречием объясняет, что мол дверь, рожденную противоестественным зачатием, он отворить не имеет никакой возможности, потому что где то по, разрушенной посредством чьей то матери, дороге, случайно проделал дырочку, каким то собачим предметом, и теперь колесо, с которым, как он выразился, занимается любовью, спустило и кабину перекосило, аки женщину легкого поведения. И что сейчас он закончит акт совокупления с колесом, и какие то пазы тогда и другие места, тоже связанные с анатомией, совместятся. Вот! Ну, делать нече – кладут наши скорые помощники усопшую на скамеечку и начинают пособлять своему кучеру, так как домкраты в то время имели весьма замысловатые и причудливые конструкции. В общем, закипела работа. И пока здравоохранители занимались неестественным для них занятием, наша покойница вдруг очухалась и простыночку с личика сняла. А так как к провалам в памяти уже давно привыкла, то нисколько не удивилась, обнаружив себя на лавочке, в исподнем и на носилках. Она села, покрутила седой головкой, пожала плечиками, и плюнув, отправилась на восхождение лестничных проемов. Постучала домой и была встречена сперва, удивленной, но ужасно обрадованной доченькой, которая решила, что это божественное чудо и скорее давай поить маму чаем и уверять в своей дочерней любви. Но каково же было удивление бедняг, которым и так с похмелья пришлось корячиться, когда они обнаружили совершенно пустые носилки. «Главное – без паники – заключил опытный фельдшер – надо «мусора» вызвать пусть он отвечает, что у него на участке трупы пропадають» Снова вызвали участкового. Последний замахал руками, что, мол, с ума они сошли, и не хватало ему еще некрофилов на территории. Итак, мол, своего геморроя полно, так они ему еще один висяк, в виде кражи трупа, скинуть собрались. Решили сбегать за поллитрой и трезво обо всем подумать. Сели в «газике», разлили, выпили. Что делать? Как объяснить, что трупа нет? Мало ли кто его мог умыкнуть и для чего – поди разберись. «Слушайте, дорогие мои охотники за мертвецами, - изрекает тут участковый – у меня зав.моргом районный, в кумовьях, и, кстати, денег мне должен, а отдаст вряд ли. Так что можно к нему под это дело обратиться». Все оценили родственные связи милицейского управления и решили незамедлительно отправиться к вышеуказанному дебитору. Должник, не без насмешек, выслушал сбивчивые пояснения встревоженной четверки друзей по несчастью и долго еще его смех оглашал коридоры сего скорбного заведения. Но патологоанатомы – народ циничный, поэтому никто, на всякий случай, обижаться не стал. Заведующий заверил, что легко все устроит за 4 бутылки красного. Ух-команда посовещалась и решила пожертвовать малым ради большого. Молодой рванул в магазин, а «спаситель» принялся оформлять тело. Решение оказалось до гениального простым. Опытный, подлец. Как бы в момент вскрытия, анализы тканей дали подозрение на тиф и согласно инструкции здравоохранения № такой то, тело подлежит немедленной кремации. Опись, протокол, отчет, подпись, печать. Все!!! Нет тела – нет дела. Тут и молодой с зеленым змием подоспели. Отметили это дело и разошлись. НО. На следующий день, согласно все той же инструкции № такой то, родственники и ближайшее окружение усопшего, должно быть срочно госпитализировано и помещено в карантин. Вот удивилась дочка, когда ее прямо с работы приняли суровые товарищи в белых халатах и, не объясняя причин, отвезли в инфекционное. Там она узнала от врачей причину своего заточения и стала клясться всеми святыми, что маму ее ну никак не могли кремировать, поскольку она жива и находится в добром здравии. Заведующий инфекционным отделением, понимая душевное состояние родственника, не желающего смириться с официально-задокументированным фактом смерти родителя, и устраивающим по этому поводу громкую истерику в приличном месте, распорядился дать ей успокоительного. Но дочка, впав в мозговой ступор и точно помнящая, что утром видела, как мама ей ручкой махала, никак не хотела соглашаться с ее кончиной и устроила еще больший дебош, за что была скручена и облачена в смирительные одежды, с сопутствующими уколами для буйных. И только через сутки, когда в каморку, к горе-участковому заглянула «усопшая» с заявлением о пропаже дочери, вся эта интрига получила свой трагический финал. Участковый и фельдшер были понижены в своих итак невысоких должностях и проработаны на товарищеских судах. Зав. Моргом избежал экзекуции, так как имел много сильно обязанных ему чиновников в «органах». А дядьке моему было поставлено на вид – этим и решили ограничиться, ввиду его юного возраста и впечатлительности. Хотя все здравоохранение и милиция еще долго вспоминали эту коварную Марту Каземировну, которая, прожив еще 3 года, умерла вовсе не по причине сердечного приступа, а просто угодив в открытый канализационный люк, во время прогулки за сахаром.

Ваш комментарий
	Отправить комментарий